Материалы Международного совещания [231..240]
Жизнеспособность и плодовитость в условиях вивария водяных полевок Arvicola terrestris, отловленных в разные фазы динамики численности.
Назарова Г.Г., Евсиков В.И.
Институт систематики и экологии животных, СО РАН
630091, г. Новосибирск, 91, ул. Фрунзе, 11 peg@eco.nsc.ru
Жизнеспособность и плодовитость – это важнейшие характеристики, определяющие динамику численности популяций. У водяных полевок закономерные колебания численности сопровождаются 30-кратными изменениями уровня рождаемости и противоположно направленными изменениями величины смертности. В исследованиях, выполненных на лабораторной популяции водяных полевок, которая ежегодно пополнялась животными из природной циклирующей популяции, изучали влияние комплекса условий существования на разных фазах популяционного цикла на показатели выживаемости и репродуктивной способности животных. Лабораторные результаты сопоставляли с данными полевых исследований.
При сравнении выживаемости и репродуктивных характеристик животных, отловленных в разные фазы популяционного цикла, было установлено, что условия существования в период спада численности оказывают пролонгированное негативное влияние на исследуемые характеристики. В стандартных условиях вивария полевки, отловленные в фазы спада численности, выживали хуже по сравнению с животными, отловленными в другие фазы цикла. Самки со спада численности реже приходили в эструс при ссаживании с самцом, а самки в эструсе реже проявляли готовность к спариванию, оцениваемой по вероятности покрытия. Кроме того, у отловленных на спаде численности водяных полевок беременность, наступившая в виварии, как и в природе, чаще прерывалась спонтанно, чем у полевок с других фаз цикла. Сниженной репродуктивной способностью обладали и дочери первого поколения самок и самцов, отловленных на спаде численности, при их разведении в виварии: срывы беременности таких самок, как и у их матерей были выше. Т. о., комплекс факторов, сопровождающих спад численности, оказывает пролонгированное негативное влияние на репродуктивные характеристики последующих генераций самок водяной полевки, в результате чего спад численности является глубоким, а восстановление популяционной численности происходит медленно, – в течение 3-х – 4-х лет.
Изменчивость сроков проявления возрастных признаков развития у водяных полевок Arvicola terrestris
Назарова Г.Г., Евсиков В.И.
Институт систематики и экологии животных, СО РАН
630091, г. Новосибирск, 91, ул. Фрунзе, 11 peg@eco.nsc.ru
Было изучено влияние сроков рождения и некоторых генетико-физиологических характеристик матерей на особенности постнатального онтогенеза водяных полевок в условиях вивария. Установлено, что сроки проявления некоторых возрастных признаков определяются датой рождения детенышей: у полевок, рожденных во второй половине репродуктивного сезона, резцы прорезываются в более раннем возрасте по сравнению с животными, появившимися на свет в начале репродуктивного сезона. Более высокая скорость проявления данного признака у животных последних генераций может способствовать их более раннему переходу на самостоятельное питание, что имеет адаптивное значение в период смены стаций обитания по окончании сезона размножения, когда водяные полевки выселяются в места зимовки, устраивают зимовочные норы и приступают к заготовке кормовых запасов. Было установлено, что сроки проявления возрастных признаков, обеспечивающих условия для перехода к самостоятельной жизни, определяются также физическим состоянием матерей к концу беременности, которое оценивали по приросту упитанности за период беременности, а также окраской шерстного покрова, контролируемой генами локуса агути. Результаты работы показали, что темпы постнатального развития возрастных признаков были выше у потомства более упитанных на момент родов самок, а с упитанностью родивших самок связаны лактационная способность и материнские качества самок. Выяснено также, что у потомков темно-бурых матерей, гетерозиготных по гену агути, такие возрастные признаки как прозревание, прорезывание резцов, расхождение пальцев появляются в более ранние сроки, чем у потомков гомозиготных бурых самок. Т. о., скорость проявления возрастных признаков у водяной полевки зависит от сезонных факторов и генетико-физиологических характеристики матерей, что может вносить определенный вклад в динамику некоторых параметров жизненного цикла.
Хищничество и каннибализм бурого медведя в верховьях Печоры
Нейфельд Н.Д., Куприянов А.Г.
Печоро-Илычский гос. природный заповедник 169436, Республика Коми, п. Якша
Бурые медведи печорской тайги отличаются высокой степенью плотоядности. Основной объект хищничества – лось, которого медведи успешно добывают в течение всего периода активности. Встречаемость этого вида в спектре питания хищника особенно велика в ранневесенний период (36%), в летние месяцы и осенью доля этого корма также весьма значительна (соответственно 7 и 9%). Среди жертв хищника отмечены все поло-возрастные группы. В последние два десятилетия роль медведя в смертности верхнепечорской популяции лося превышала таковую от волка и росомахи. Наиболее часто охотятся на лосей взрослые медведи-самцы, реже самки и молодые звери. Известны факты добычи лосей осенью медведицами с медвежатами-сеголетками.
Все случаи каннибализма бурого медведя в районе Печоро-Илычского заповедника (n=11) зарегистрированы в периоды низкой численности лося. Почти половина из них приходится на последние два десятилетия. Данное явление отмечали не только в голодные, но и в обычные, и даже высокоурожайные в отношении нажировочных ягодных кормов годы. Большинство случаев каннибализма (73%) наблюдали в равнинной тайге, и значительно реже в предгорных и горных лесах Предуралья. Чаще всего поедание медведями своих собратьев отмечали в сентябре-ноябре, а также в первой половине мая (23%). Во всех точно установленных случаях каннибалами оказались взрослые самцы, как хорошо упитанные, так и без жировых отложений. В числе жертв были взрослые и молодые 1-2 годовалые особи разного пола. У некоторых из них имелись свежие или старые огнестрельные ранения. Одной из жертв оказался крупный самец, попавший накануне в петлю установленную охотником у лабаза с продуктами. Известен также факт добычи одним каннибалом двух медведей. Обе жертвы были вытроплены и убиты хищником по первому снегу в течение одной декады.
Горные зубры - эталон природной популяции зубров
А.С.Немцев, Г.С.Раутиан, А.Ю.Пузаченко
Кавказский гос. природный биосферный заповедник, Майкоп, Адыгея
Палеонтологический институт РАН, Москва, Профсоюзная ул. 123, rautian@direct.ru
Институт географии РАН, Москва, Старомонетный пер., 29, puzak@newmail.ru
Горные зубры Bison bonasus montanus северо-западного Кавказа - единственная достаточно крупная, потенциально саморазвивающаяся популяция современных зубров, нуждающейся в охране от браконьеров, но не в подкормке и пр. формах опеки, поэтому только здесь можно изучить особенности природных популяций зубров и выяснить, почему и в какой степени отличаются от нормы остальные вольные стада зубров. Переход к режиму саморегуляции происходит при размере популяции около 600-800 голов и плотности 9-10 экз./1000 га; сеголетки составляют 10-12%, животные старше 15 лет - до 20-25% популяции; высокая выживаемость сеголетков; соотношение самцов и самок флуктуирует около 1 : 1,05; продолжительность гона и периода отелов сокращаются, они происходят в оптимальные сроки; самки впервые телятся в возрасте трех и более лет; интервал между отелами - 2-3 года; исторически типичные заболевания и хищники – не значимо влияют на динамику численности популяции; последствия сильных, но краткосрочных внешних воздействий нивелируются популяцией в течение 3-4 лет; при катастрофическом воздействии, приводящим к снижению численности ниже 400 голов, популяция способна на адаптивный ответ: резкое увеличение рождаемости (доля сеголетков до 30%) благодаря ежегодному размножению практически всех половозрелых самок (подтверждается динамикой численности в Беловежской пуще в 19 в.). Так обеспечивается регуляция роста численности за счет реализации потенциальной плодовитости.
Краткое описание брачного "танца" камчатских медведей
Никаноров А.П.
Кроноцкий гос. природный биосферный заповедник
684010, Камчатская область, г. Елизово, ул. Рябикова, 48 zapoved@elrus.kamchatka.su
Благодаря весенним концентрациям медведей у океанического побережья Кроноцкого п-ва, в условиях длительного сохранения снежного покрова, поздней вегетации, их поведение, в том числе брачное, вполне доступно обозрению. Ниже излагаем одно из самых редких наших наблюдений. С 18 по 25 мая 1998 г. медведи, по 4-8 особей, преимущественно, группировались на локальных участках выбросов водорослей, накопившихся с осени. Иных пищевых ресурсов фактически не было. 23 мая на маршруте протяженностью 10 км отмечено 18 особей, а за время наблюдений - не менее 30. 22 мая гонный самец-доминант из пары, наблюдавшейся ранее, после кормления вышел на колосняковый луг. Его самка, отдыхавшая метрах в 20, встала, опорожнилась и, опустив голову почти до земли, попеременно почесала уши. Дальнейшие движения самца фактически полностью совпадают с описаниями В.С.Пажетновым (Пажетнов, 1990, с. 159) медведя, наносящего следовые метки. Самка производила идентичные движения. Партнеры (около 8 мин.) медленно совершали неполные (до 3/4) окружности в форме эллипса, диаметром до 15 м. Наложение площадок, описываемых окружностями, частичное: до 40 %. При "танце" звери сближались до 7-10 м. Затем самец "застыл" на 3 мин., почти уткнувшись мордой в дерн, после чего они порознь легли. Через 20 мин. самка встала, резкими движениями вновь терла уши, следом встал самец. Пара почти синхронно повторила (4 мин.) "танец". Сближались до 5 м, вновь мордами к земле, как бы и не наблюдая друг-друга. Самка легла, самец "застыл" на 4 мин, затем, кормясь (явно ритуально), отдалился еще на 12-15 м, лег на краткое время и удалился в кусты. Наблюдения вынужденно прерваны. Позднее на месте «токовища» (Пажетнов, 1977) мы обнаружили сильно утоптанную площадку, в центре ее на участке 2,5 м х 3 м толстая злаковая дернина была выдрана до корней.
Палеоанатомия коленного сустава и первичная локомоция млекопитающих
Никитин В.Б.
117647 Палеонтологический институт РАН
Москва, Профсоюзная ул., 123 neekeeteen@hotmail.ru
Примитивный коленный сустав в характерных палеозойских группах (у антракозавров, темноспондилы, капторинид, пеликозавров, парарептилий) по своей структуре значительно отличается от такового рецентных ящериц, крокодилов, птиц, сумчатых и плацентарных млекопитающих. У древних животных медиальный мыщелок бедренной кости имеет сферическую форму. Медиальный мениск отсутствует. Внутрисуставные крестообразные связки представлены только одним элементом. У большинства современных четвероногих медиальный мыщелок имеет блоковидную форму. Латеральный мениск присутствует. Крестообразные связки представлены 2 - 3-мя элементами. При этом наблюдается сходство в деталях строения коленного сустава таких далеких форм, как, например, ящерицы и плацентарные млекопитающие, несмотря на то, что они представляют сильно обособленные филогенетические стволы, разошедшиеся еще глубоко в палеозое (т.е говорить о преемственности не приходится). Сходство может носить только характер конвергенции, возникшей вероятнее всего на основе сходных функциональных адаптаций. Однако и с этих позиций не совсем понятно, как столь различающиеся в локомоторном отношении группы могли параллельно приобрести сходное строение сложного сустава. Наиболее приемлемым объяснением в сложившейся ситуации может служить предположение о том, что характерные для обсуждаемых групп формы локомоции являются вторичными. Первичный же способ локомоции, повлиявший на модификацию коленного сустава, был, возможно, одинаковым для обсуждаемых групп, и брал начало из относительно однородной морфологии локомоторного аппарата палеозойских четвероногих. В качестве подобного первичного способа можно предложить двуногую локомоцию. Действительно, активное использование задних конечностей наблюдается у динозавров, во многих семействах ящериц и у птиц. Широкое распространение бипедализма основано на том, что у палеозойских четвероногих в целом, передние конечности были слабее преадаптированы для скоростной локомоции, чем задние. Таким образом, нельзя исключать, что двуногие формы млекопитающих, включая и человека, воспроизводят исходное для группы состояние локомоторного аппарата. Косвенное подтверждение тому можно найти и в палеонтологической летописи.
Брачное поведение камчатского бурого медведя
Николаенко В.А.
Кроноцкий гос. природный биосферный заповедник 684000 Камчатская область,
г. Елизово, ул. Рябикова 48 zapoved@elrus.kamchatka.su
Материал собран автором по результатам визуальных наблюдений в период с 1982 по 2002 гг. Гон у камчатского бурого медведя проходит в три этапа и продолжается со II декады мая по III декаду июля. В гоне участвуют все половозрелые самцы и самки, самки из распавшихся семей и одиночные самки разных возрастов, имеющих сексуальный опыт. У самцов половозрелость наступает на шестом году. Распад семейных групп происходит в мае-июне при возрасте медвежат в 3 года 3-4 месяца, в этот период они еще продолжают кормиться молоком матери. Признаки полового поведения в семейных группах не отмечались. Опыт полового поведения с элементами садки, но без спаривания, приобретается в игровых группах медвежат за год до полового созревания, в период гона. Для первого этапа гона (II декада мая - I декада июня) для самок характерно выделение половых атрактантов в состоянии предтечки и снижение агрессии к самцам. Самцы в этот период проявляют повышенный интерес к самкам и следам их жизнедеятельности, усиливается агрессия против других самцов и активизируется маркировочная деятельность. Самки являются центром притяжения, вокруг них формируются гонные группы самцов-претендентов (от 2 до 5 особей). У половых партнеров контакты ограничены игровыми отношениями в форме борьбы и покусываний, с редкими садками без спаривания. На втором этапе (июнь) у самок наступает течка и происходит спаривание с одним или несколькими партнерами несколько раз в сутки. Для самцов характерна гиперсексуальность, повышенная маркировочная деятельность и жесткое соперничество с самцами-претендентами. У одного старого самца отмечены поллюции во время сна. Для третьего этапа (III декада июня – III декада июля) характерно снижение потенции половых партнеров, затухание социального напряжения в гонных группах и их распад, снижение маркировочной деятельности самцов. Наиболее поздние сроки спаривания отмечены в устье р. Тихой. В период гона спариваются все половозрелые самцы и самки в популяции. При этом растянутость гона объясняется разными сроками наступления течки у самок в зависимости от их возраста и семейного положения.
Температурный режим в норах млекопитающих (на примере норы степного сурка)
Никольский А.А.
Экологический ф-т, Российский университет дружбы народов
113093, Москва, Подольское ш., д. 8/5, alexandr@marmot.msk.ru
Температура в норах млекопитающих может находиться под контролем двух сред: грунта, в котором вырыты норы, и приземной атмосферы, куда открываются норовые отверстия. Теплообмен между этими двумя средами и норой осуществляется посредством теплопроводности в первом случае и конвекции - во втором. В Харьковской области, используя электронный термометр, мы регистрировали температуру в глубине норы степного сурка, температуру грунта на той же глубине и температуру воздуха на высоты 10 см от поверхности почвы (Никольский, Хуторской, 2001; Никольский, 2002; Никольский, Савченко, 2002а, б). Получены следующие результаты. 1. В норах конвекция замедленна; воздух находится в состоянии квазистационарного термического режима. 2. Микроклимат нор относительно устойчив, благодаря тому, что температура подземных укрытий находится в основном под контролем грунта. Так, с 18 августа по 30 октября 2001 амплитуда температуры воздуха в приземной атмосфере составила 40°C, грунта - 4°C и воздуха в норе - 5.4°C. 3. Интенсивность конвекции возрастает, когда температура воздуха в приземной атмосфере опускается ниже температуры воздуха в норе не менее чем на 5°C. Нора при этом начинает быстро охлаждаться. 4. Процесс конвекции в норах асимметричен относительно температуры воздуха в приземной атмосфере. Благодаря асимметрии, микроклимат нор более устойчив к высокой температуре приземной атмосферы, чем к низкой. В результате, даже в очень жаркую погоду норы не перегреваются. И, напротив, значительное понижение температуры в приземной атмосфере приводит к быстрому охлаждению норы. Тот факт, что температура в норах находится в основном под контролем температуры грунта позволяет моделировать температурный режим в подземных убежищах, не прибегая к прямым измерениям температуры в глубине нор.
Саркел: новое местонахождение таманской териофауны на нижнем Дону.
Никольский П.А.*, Тесаков А.С.**
Геологический институт РАН, 119017, г. Москва, Пыжевский пер. 7,
* nikol@geo.tv-sign.ru ** tesak@geo.tv-sign.ru
Получены новые данные, существенно уточняющие картину биоразнообразия и истории териофауны эоплейстоцена (ок. 1,8-0,8 млн.л.) юга России. Местонахождение Саркел, открытое в 2001 году, расположено в 2 км к С-В от п. Саркел (Ростовская обл. РФ) на берегу Цимлянского водохранилища. На размытой поверхности голубых глин палеогена залегают песчано-глинистые аллювиальные отложения, перекрытые плейстоценовыми покровными суглинками. В аллювиальных осадках были собраны остатки млекопитающих: Archidiskodon meridionalis tamanensis, Equus sp., Cervidae gen., Bovidae gen., cf. Martes sp., Sorex sp., Desmana sp., Talpa sp., Lepus sp., Ochotona sp., Sicista sp., Plioscirtopoda stepanovi, Spermophilus sp., Spalax minor, Apodemus sp., Allocricetus sp., Cricetulus sp., Eolagurus argyropuloi adventus, Prolagurus pannonicus, Lagurodon arankae, Microtus (Allophaiomys) pliocaenicus, Mimomys pusillus, Mimomys intermedius, Clethrionomys hintonianus, Ellobius tarchancutensis. Крупные млекопитающие представлены разрозненными фрагментами посткраниального скелета и зубов, мелкие млекопитающие - изолированными зубами, реже фрагментами нижних челюстей. Экологический облик фауны определяют многочисленные остатки видов степного комплекса (суслики, хомяки, пеструшки, слепушонки и т.д.). Роль мезофилов (выхухоли, лесные полевки, мимомисы арвикольной линии) незначительна. Эволюционный уровень фауны Саркела определяется доминирующими лагуринами P. pannonicus, L. arankae и развитыми полиморфными серыми полевками группы Microtus (A.) pliocaenicus. Интересна заметная роль очень примитивных желтых пеструшек E. argyropuloi adventus. Среди крупных млекопитающих примечательно присутствие продвинутой формы южного слона Archidiskodon meridionalis tamanensis. По совокупности признаков фауна Саркела относится к таманскому фаунистическому комплексу, региональной зоне MQR8 (зона совместного распространения Prolagurus pannonicus и Microtus (Allophaiomys) pliocaenicus) и может быть датирована интервалом времени около 1.2-0.9 млн.л. назад.
ГАМАЗОВЫЕ КЛЕЩИ В БИОЛОГИЧЕСКИХ ГРУППАХ МИКРОБИОЦЕНОЗА ГНЕЗД МЕЛКИХ МЛЕКОПИТАЮЩИХ
Никулина Н.А.
Иркутская государственная сельскохозяйственная академия n_nik@ru.ru
В данной работе обобщен материал, выполненный по единой методике (Высоцкая, 1953) в различных ландшафтных зон европейской части бывшего Советского Союза: средняя тайга:1.- северо-западная часть тайги - Ленинградская область, Приозерский район, северо-восточная часть Карельского перешейка, 2. - северо-восточная часть тайги - территория Республики Коми, 3 - юго-восточная часть тайги - Татарстан, территория Сараловского участка Волжско-Камского заповедника, 2. - горно-лесной пояс - территория Восточных Карпат, 3.- зона смешанных лесов - территория Белорусского Полесья, 4. - степная зона - территория степного заповедника «Хомутовская степь» Донецкой области. Всех отмеченных в ландшафтных зонах клещей мы подразделяем по топическим связям с хозяином и его гнездом на 3 крупные биологические группы:группа хозяина, гнездовая группа, хозяино-гнездовая или циркулирующая группа. На основании проведенного анализа, можно сказать следующее. Группа хозяина представлена 8 видами. Общих видов для всех зон нет. Наиболее богата по видовому разнообразию зона горно-лесного комплекса - 5 видов. В северо-западной части средней тайги 4 вида, в степи – 3, в северо-восточной и юго-восточной частях средней тайги и смешанных лесах - по 2 вида. Общим видом в разных регионах средней тайги является Hyp.arvalis. Гнездовая группа включает 5 видов. Общих видов для всех зон нет. Для северо-западной части средней тайги высокая численность из 3 видов отмечена для Hs.sardous, в северо-восточной части средней тайги обнаружен только 1 вид – Hs.heselhausi. В юго-восточной части средней тайги Hs.heselhausi – доминирующий вид из 4. На его долю приходится 92.9%. В горно-лесном комплексе доминирующих видов из 5 было 2, причем Hs.heselhausi значительно превышал численность среди других клещей. В смешанных лесах отмечены 5 видов со значительным преимуществом Hs.lubrica. В степи обнаружены 2 вида. Из них 94.5% приходится на Hs.sardous. В группе хозяина зарегистрированы 8 видов. Общих видов для всех ландшафтных зон нет.
Генетические аспекты нейробиологии феромонов млекопитающих: четверть века спустя
Новиков С.Н.
Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН, Санкт-Петербург nosenick@infran.ru
В рамках основных положений доклада С.Н. Новикова на I Всесоюзном совещании по химической коммуникации животных, организованном по инициативе академика В.Е. Соколова в 1979 г., дан аналитический обзор достижений в изучении генетических основ нейробиологии обоняния и феромонов у млекопитающих за последние 25 лет, и намечены перспективы дальнейших исследований в этой молодой и стремительно развивающейся междисциплинарной области знаний.
Химическая идентификация ряда феромонов в сочетании с разработкой и совершенствованием методов их искусственного синтеза (Novotny et al., 1984, 1985, 1986, 1990, 1995, 1999; Wiesler et al., 1984; Singer et al., 1997) позволяет не только проводить необходимую для генетических исследований точную количественную оценку феромонального фенотипа, но и использовать эти физиологически активные соединения в качестве тонкого инструмента анализа функций, в частности, - мембранной проводимости (Leinders-Zufall et al., 1997, 2000; Плахова и др., 2000; Cабанов и др., 2000).
Идея использования феромонов в качестве перспективного инструмента исследования генетических основ социального поведения и половой избирательности (Новиков, 1979; Новиков, Савватеев, 1979; Новиков и др., 1989), получила за прошедший период свое дальнейшее развитие (Sandnabba, 1986, 1997; Maxson et al., 1989; Yamazaki et al., 1990; Novikov, 1993; Monahan, Maxson, 1998), а генетическая модель модуляции агрессивности у мышей с помощью феромонов, основанная на координированной работе генов Gus (хромосома 5), Eg (хромосома 8) и кластера генов Mup (хромосома 4), является по настоящее время единственной рабочей схемой, позволяющей конкретизировать реализацию генетической информации в рамках системы "от гена к поведению" (Новиков, 1979; Новиков, Савватеев, 1979; Novikov, Savvateev, 1980; Новиков и др., 1987; Новиков, Дюжикова, 1986; Новиков, Бабалян, 1988; Novikov, 1993; Новиков, 2003).
Особое значение и актуальность приобретают исследования генетических основ специфической аносмии к феромонам (Wysocki et al., 1977; Новиков, 1979; Троицкая и др., 1987; Novikov et al., 1989; Sicard et al., 1989; Pourtier, Sicard, 1989; Wang et al., 1993; Griff, Reed, 1995; Новиков и др., 2002). Есть достаточные основания полагать, что специфическая аносмия непосредственно связана с конформационными изменениями одорант-связывающего белка, участвующего в механизмах первичного кодирования и декодирования хемосигнала и, таким образом, являющегося ключевым звеном при переносе одоранта к рецептору обонятельного нейрона (Pelosi et al., 1982; Snyder et al., 1988; Lobel et al., 1998; Tegoni et al., 2000; Paysan, Breer, 2001).
Вызывая различные нейроэндокринные сдвиги в организме особи реципиента (Соколов и др., 1977), феромоны влияют на протекание ряда цитогенетических процессов и на активность генома реципиента в целом (Новиков, 1979). Это важное теоретическое положение нашло за прошедший период свое подтверждение в многочисленных экспериментальных работах (Новиков и др., 1982, 1985, 2002; Арефьев и др., 1986; Даев, 1994; Даев, Полуехина, 1996; Инге-Вечтомов и др., 1999; Даев и др., 2000; Бабалян, Новиков, 2001; Даев, Свердлова, 2002).
Полученные данные по генетическому контролю процессов химической коммуникации у млекопитающих с помощью половых феромонов позволяют рассматривать ее в качестве универсального механизма функциональной интеграции молекулярно-генетического и популяционного уровней организации живого (Новиков, 1979; 1988; 1990; Новиков и др., 1982).
Таким образом, проведенный анализ показывает, что по большинству направлений в области генетических исследований нейробиологии феромонов и обоняния млекопитающих отечественные исследователи сохранили в мире лидирующие позиции.
Работа частично поддержана ФЦНТП “Приоритетные направления генетики” (грант 2.152) и РФФИ (проект 02-04-49273а).
Медведи Алтае-Саянской горной области
Оводов Н.Д.
Институт археологии и этнографии СО РАН, Новосибирск
660049 Красноярск, пр.Мира – 37-11 ndovodov@mail.ru
Ursus arctos L. Опубликованные сведения о позднеантропогеновом буром медведе для указанного региона крайне скудны. 70 лет лежит без движения в Палеонтологическом музее РАН коллекция из 420 ископаемых остатков минимум 28 особей медведей, собранных при раскопках Нижнеудинской пещеры. Восемь голоценовых черепов этого вида из пещер Средней Сибири, посланных мной 40 лет назад проф. Н.К.Верещагину, до сих пор не опубликованы и, похоже, недоступны для других исследователей. Морфология и видовая изменчивость бурого медведя еще долго будет головоломкой для териологов. Один пример: в моих сборах из пещер окрестностей Красноярска (Сырая Яма и Медвежья) есть две раннеголоценовой сохранности нижние челюсти зверей, погибших в возрасте adultus. Длина каждой - 250,1 мм и 168,2 мм. Длина Р/4 – М/3 соответственно 89,2 мм и 81,1 мм. Отношение длины зубного ряда к длине челюсти – 35,66 % и 48,21 % (!).
Автору известно для отмеченной территории не менее 50 местонахождений остатков медведя по-преимуществу голоценового времени. Для оценки хронологической и географической изменчивости медведей было измерено по доступным коллекциям, кроме прочих скелетных элементов, 978 коренных зубов. Судя по черепам и размерам изолированных зубов (длина М2/ составляет от кондило-базальной длины 9.5 – 11.09 – 13.92 %, n= 45), медведи в позднем плейстоцене Горного Алтая были существенно крупнее современных. Длина плейстоценовых М2/: 36,8-40,6-43 мм (n=5). Длина рецентных М2/: 36-37 мм (n=6). В Восточных Саянах раннеголоценовые медведи имели большой диапазон длины М2/: 30,8-37,8-44 мм (n=22). Ко второй половине голоцена медведи измельчали. Длина восьми М2/: 31,5-34,67-39,4 мм (пещера Еленева близ Красноярска). Более северные популяции (нижнее течение Ангары, эпоха раннего железа) размеры М2/ медведей аналогичны таковым западных отрогов Восточного Саяна: 31,4-34,8-39,7 мм (n=49).
Ursus cf. rossicus Borissiak. Ареал малого пещерного медведя простирался значительно восточнее, чем было известно до недавнего времени (Вымершие медведи Сибири //Палеогеография каменного века. Красноярск. 2000). C поверхности грунта в пещере Кременшет (р.Бирюса, 98° в.д.) вместе с костями других млекопитающих А.Кутузовым найден обломок верхней челюсти малого пещерного медведя Образец представляет собой правую сторону лицевой части черепа медведя с пятью сохранившимися резцами, клыком, тремя предкоренными и двумя молярами. Степень стертости зубов незначительная,- отмечена только на резцах. Костная ткань плотная, светло-серого цвета. С1/ - М2/ = 133 мм; Р4/ - М2/ =90,8 мм; длина М2/ равна 46,2 мм.
Длина каждого из трёх зубов: Р4/ , М1/ , М2/ равна 19,7; 26,2; 46,2 мм (21,38 – 28,44 – 50,16 %).
Ursus (Selenarctos) sp. Среди костей крупных медведей, красного и серого волков, северного оленя и других зверей, собранных в вышеупомянутой пещере Кременшет, оказался обломок нижней челюсти мелкого медведя, близкого к гималайскому. Ранее остатки его были описаны по находкам в Ботовской пещере (Жигаловский район Иркутской области). Фрагмент кременшетской челюсти имеет почти полный ряд зубов. Размерная характеристика: С/1 – М/3 = 109,8 мм; Р/4 – М/3 = 63 мм; высота челюсти под М/2 = 36 мм. Длины М/1, М/2, М/3 равны соответственно: 18,4 мм (35,1%), 19,2 мм (36,6%) и 14,8 мм (28,2%). Геологический возраст этой находки пока может быть обозначен как плейстоценовый.
Труп росомахи из Нижнеудинской пещеры (Восточная Сибирь)
Оводов Н.Д., Филиппов В.М.
Институт археологии и этнографии СО РАН, Новосибирск
660049 Красноярск, пр.Мира – 37-11 ndovodov@mail.ru
Давно известная названная пещера расположена на правом берегу р. Уды в 50 км от Нижнеудинска. Полный мумифицированный труп росомахи без волосяного покрова, вибрис и коготных чехлов был обнаружен В.М. Филипповым в устье «Проклятой дыры» на глубине 1,5 м среди глыбового завала, лишенного рыхлого заполнителя. Голова погибшего зверя слегка повернута налево, челюсти плотно сжаты, в ротовой и носовой полостях илистые отложения отсутствуют. Мочка носа отгрызена до дистальных краев носовых костей. Левая передняя лапа выпрямлена в локтевом суставе и отведена в сторону. Правая плотно согнута в локтевом суставе и вместе с плечевой прижата к туловищу, так что кисть расположена вблизи от шеи, из-за чего образовалась серия плотных кожных складок в нижней части предплечья и на нижней стороне шеи. Задние конечности предельно, как бы в напряжении согнуты в коленных суставах, при этом бедренные отделы оказались прижаты к животу. Левая ступня с широко расставленными пальцами застыла в напряжении от попытки приподняться. Правая ступня напротив, вероятно, находилась в свободном положении, но от общего предсмертного состояния первые фаланги оказались сжатыми под прямым углом к метаподиям. С правой стороны живота в нижней части грудной клетки хорошо заметно вдавление глубиной около 2 см, - негатив остроугольного камня. Напротив него с дорзальной стороны туловища видны две небольшие вмятины на участках дермы, покрывающей остистые отростки позвонков. После гибели росомахи мелкие куньи и возможно бурозубки объели часть мягких тканей в области затылка, шеи, правой кисти и предплечья, а также задней конечности. Общая длина черепа и туловища росомахи – 805 мм; длина хвоста –175 мм; скуловая ширина 105 – 107 мм. Ископаемые и субфоссильные остатки росомах в Сибири немногочисленны и чаще встречаются в карстовых полостях. Одной из интересных морфологических особенностей посткраниального скелета позднеантропогеновых росомах является удлинение к голоценовому времени предплечья (ulna) относительно плечевой кости: Берелех – 91,17%; пещера Фанатиков (Кузнецкий Алатау) – 98,3%; Восточные Саяны (начало – середина голоцена) – 99,6 – 101,83 – 104,8% (n=6). Современные росомахи (коллекция ЗИН РАН) по соотношению длин локтевой и плечевой костей сходны с сибирскими голоценовыми зверями: 100 – 102,57 – 104,07% (n=11). В плейстоцене Западной Европы по слабо аргументированным данным Б.В.Новикова (1993) соотношение длин основных рычагов передней конечности росомахи составило 117,07%. Скорее всего, кости принадлежали разным зверям. Эволюция строения передней конечности сибирских росомах на протяжении последних 20-30 тысячелетий в сторону проигрыша в силе, возможно, связана с отпавшей необходимостью выкапывать замороженные трупы представителей плейстоценовой мегафауны.
Особенности территориального распределения белухи в летний период в Белом море
Огнетов Г.Н. 1, Черноок В.И.2, Асютенко В.В. 2
1 Северное отделение Полярного научно-исследовательского института
морского рыбного хозяйства и океанографии им. Н.М. Книповича,
163002, г. Архангельск, ул. Урицкого, 17, ognetov@sevpinro.ru
2 Полярный научно-исследовательский институт
морского рыбного хозяйства и океанографии им. Н.М.Книповича,
183763, г. Мурманск, ул. Книповича, 6, chernook@pinro.murmansk. ru
С целью изучения территориального распределения белухи в Белом море в летний период 2000-2002 г.г. был выполнен ряд визуальных наблюдений с самолета АН-26 «Арктика» и самолета Л-410 общей продолжительностью 31 час.
Летние стации обитания белухи в Белом море формируются в мае-июне, после полного освобождения моря ото льда, и в это время она распределяется по всей акватории, однако наибольшая концентрация наблюдается в южной части моря, а именно в Двинском и Онежском заливах. На эту особенность белухи еще в 30-е годы XX в указал С.К. Клумов (1939). Наблюдения, с самолетов и судов, проведенные в 70-80-е годы, показали высокую плотность белухи в июне, которая в южной части моря составила как: 1972 г.- 17,6; 1975 г.- 0,9; 1979 г.- 2,1; 1980 г. - 3, 7 ос/100 км2, а на севере моря плотность белухи в эти годы определялась значениями: 4,0; 0,4; 2,0; и 1,0 ос. /100 км2. В 1984 г. количество животных в Двинском и Онежском заливах составило чуть более 60% от числа всех учтенных в Белом море. В июне 1985, 1986 и 1988 г.г. плотность белухи на отдельных участках этих заливов достигала 33,0-42,4 ос. /100 км2. Высокая плотность животных в прибрежье Двинского залива была отмечена 4 июля 1991 г. - на отдельных участках достигала значения равного 43,0 ос./100 км2. В 2000-2002 г.г. плотность белухи в Двинском заливе определена: в 4,7 ос. / 100 км2 - 4 июля 2000 г., в 36,5 ос./100 км2 - 10 июля 2002 г. В Онежском заливе плотность белухи имела иные значения: 8 июля 2000 г составила 7,8 ос./100 км2; 26 июня 2001 г. - 7,05; 10 июля 2002 г - 17,4 ос./100 км2. В то же время на севере моря (Воронка и Горло) плотность белухи, например, 3 июля 2002 г. составила 4,18 и 5,3 ос./100 км2. Результаты исследований указывают на то, что южные районы Белого моря (Двинской и Онежский залив) уже на протяжении многих десятилетий не теряют своего значения и являются основными летними стациями белухи в этом море.
К зимнему поведению снежных баранов Ovis nivicola
Оконешников В.В.
Институт биологических проблем криолитозоны СО РАН
677891 Республика Саха, г. Якутск, пр-т Ленина 41 remigailo @ sci.yakutia.ru
Представленный материал по зимнему поведению снежных баранов собран в зимние сезоны 1997-2001 гг. Работы проводились в горах Центрального Верхоянья, в верховьях р.Келе. Наблюдения велись со второй декады октября до третьей декады декабря. Этот промежуток времени почти полностью включает период гона, который начинается в середине ноября и заканчивается, в первой декаде января (Егоров, 1965; Кривошапкин, Яковлев,1999). По нашим наблюдениям, со второй половины октября отдельные семьи (до 4-5 особей) и небольшие группы (5-10 особей) начинают соединяться в более крупные группы и стада (15-35 особей). На это указывают и другие авторы (Егоров, 1965; Кривошапкин, Яковлев, 1999). Самцы баранов вне периода гона держатся отдельно от самок, образуя небольшие группы (от 3 до 15 рогачей). По нашим многочисленным наблюдениям, к началу гона группы разновозрастных самцов распадаются на “весовые категории”: Первая категория - самцы старше 6-7 лет. В основном именно представители этой группы соперничают друг с другом за право продолжения рода. В период активного гона самцы не питаются, поодиночке совершая длительные переходы в поисках самок. Вторая возрастная категория – самцы от 4 до 6 лет. Эти “соискатели” ищут удачу чаще всего небольшими группами в 2-4 особи (14 встреч). Обнаружив самок, они проявляют большую активность в попытках спаривания. Если поблизости нет более крупных самцов, иногда им это удается (2 наблюдения). К третьей весовой категории относятся молодые бараны до 3-4 лет. Они все время держатся группами, а в период гона могут присоединяться к самкам образуя смешанные группы. В спаривании они почти не участвуют, хотя способны дать полноценное потомство. В конце гона самцы первых двух категорий собираются в небольшие группы и отделяются от самок, уходя высоко в горы. Т. о., ослабевшие рогачи спасаются от возможного преследования хищниками. На высокогорных участках ареала они восстанавливают свои силы к началу следующего гона.
Питание сибирской косули Capreolus pygargus в Якутии
Оконешников В.В.
Институт биологических проблем криолитозоны СО РАН
677891 Республика Саха, г. Якутск, пр-т Ленина 41 remigailo@sci.yakutia.ru
Осваивая широкий диапазон биотопов, косули употребляют разнообразную растительную пищу. Кормовой рацион животных состоит из травянистой и древесной растительности, кустарников, ягод, грибов и лишайников, водных растений и минеральных солей. В зависимости от сезона поедаются кора, листья и побеги 18 видов древесных растений (5 хвойных и 13 лиственных), 11 видов кустарников, 5 видов кустарничков и более 100 видов травянистых растений местной флоры. Различия в питании у животных различных половых и возрастных групп заключаются главным образом в удельном весе отдельных кормов. Весенний рацион состоит из листьев и побегов ивы, осины, березы, тополя, лиственницы и сосны. Поедаются травы семейств первоцветных, камнеломковых, бобовых, злаковых, осоковых и др. С массовой вегетацией травянистых растений набор кормов значительно увеличивается, но предпочтение отдается сложноцветным Compositae, зонтичным Umbelliferae, розоцветным Rosaceae, бобовым Leguminosae, первоцветным Primulaceae, крапивоцветным Urticaceae, губоцветным Labiatae (Егоров, 1965, 1971). При этом потребление веточного корма не прекращается. Осенью, перед началом гона, в питании косули важную роль играют ягоды и грибы, удельный вес которых может составлять от 1/4 до 1/2 содержимого желудков (Егоров,1965, 1971). В зимнее время основу питания составляют подножный и веточный корм. В сосновых и лиственничных лесах животные делают покопки, размером примерно 50 х 50 см, поедая листья и ягоды брусники, толокнянки, черники, голубики, травянистую ветошь. До середины зимы (конец декабря) предпочтение отдается подножным кормам, ближе к весне - веточным. В конце зимы отмечено поедание древесных лишайников с лиственниц и елей. Косули обламывают нижние ветки и обгладывают с них талломы лишайников, которые характеризуются богатым содержанием углеводов, и в этот период они наиболее богаты влагой.
